Перевод: Несмотря ни на что. Глава 8/8Название: «Несмотря ни на что»
Автор: BeautifulFictionСсылка на оригинал: Bloody But UnbowedПереводчики : dzen_moroz и
La ArdillaБета: они же
Разрешение на перевод: получено
Категория: слэш, ангст
Жанр: hurt/comfort, пострейхенбах + фоновый кейс
Пейринг: Шерлок Холмс/Джон Уотсон
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Дисклеймер: мы с автором все взяли поиграть, потом вернем на место
Размещение: с разрешения переводчиков и со ссылкой на источник
Саммари: Старый, уже набивший оскомину спор сейчас, когда от дружбы и так остались одни лохмотья, кажется, стал последней каплей. Все мог расставить по местам разговор по душам, но как же не вовремя вмешалась третья сила. Джон похищен, но нет никакой гарантии, что в этот раз Шерлок придет на выручку.
Предупреждения: осторожно! кровь, насилие, жестокость, побои, ранения и безнадега! Переводчики крайне рекомендуют запастись в дорогу спиртом и/или шоковым одеялом!
Критика: приветствуется
Комментарии переводчиков: фик написан до выхода третьего сезона
Главы 1 - 7Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Шерлок поднял голову от микроскопа; внутри разлилось знакомое тепло, а сердце забилось быстрее, стоило ему услышать поворачивающийся в замке ключ. Еще не так давно он посчитал бы неприемлемой такую реакцию собственного организма и обозлился бы на себя за подобную эмоциональную зависимость, но это время миновало. Поэтому он улыбнулся и, посмотрев последний раз на расположенный под объективом слайд, сосредоточил внимание на том, кто вошел в квартиру.
В волосах Джона поблескивали капельки воды (следствие окутавшего город тумана), щеки порозовели от ветра, а джинсы внизу промокли — наверняка не раз наступил в лужу. Казалось, ничто из вышеперечисленного не способствует хорошему настроению, однако глаза его сияли, а улыбка была широкой и искренней. Он опустил на стол пакет — похоже, чай, молоко и печенье — и бросил на Шерлока полный привязанности и ласковой снисходительности взгляд.
— Ты сегодня вообще собираешься одеваться? — поинтересовался он и рассмеялся, когда Шерлок лениво повел плечом в полнейшем пренебрежении к подобной ерунде.
— Я одет.
— Пижама и халат не считаются за нормальную одежду.
— Когда я проснулся утром, на мне не было и этого.
Он торжествующе усмехнулся, видя, как потемнели глаза Джона, а дыхание стало неровным и прерывистым, лучше любых слов демонстрируя мгновенно вспыхнувшее влечение. Формально они никогда не обсуждали вопрос об общей спальне. Все получилось само собой: после похищения Джон так и не вернулся в свою комнату. Каждую ночь он укладывался на одной половине огромного матраса, оставляя за Шерлоком право присоединиться к нему, когда сочтет нужным.
Шерлок, в свою очередь, подозревал, что за последние три недели провел гораздо больше времени в спальне, чем вне ее. Кровать никогда не казалась ему столь привлекательной, и кто посмел бы его упрекнуть? Когда раньше он изредка позволял себе мечтать о Джоне, он не представлял ничего и близко похожего на то, что получил в реальности.
Из доходивших до него слухов несложно было сделать вывод, что Джон — крайне внимательный любовник, однако происходящее между ними оказалось выше любых ожиданий. Предыдущий, пусть и несколько ограниченный, сексуальный опыт Шерлока весь вращался вокруг самого акта, а все остальное попадало под категорию неинтересной прелюдии. Джон доказал ошибочность этой точки зрения.
Возможно, свою роль сыграли полученные Джоном повреждения, из-за которых до настоящего момента их физический контакт ограничивался осторожными объятиями и ласковыми прикосновениями под одеялом, скольжением ладоней по напряженной плоти и утонченной пыткой трепещущих языков. Границу на их пути в познании друг друга проводила боль. Сломанные ребра нельзя было тревожить и, как следствие, каждое их занятие любовью требовало контроля, с которым редко сталкивается только что сложившаяся пара. Это должно было бы раздражать — да и раздражало в некоторой степени, — но одновременно означало, что у них нет другого выхода, кроме как продвигаться вперед, не торопясь.
Однако подобное ограничение несло с собой неожиданные преимущества, подтолкнув их к совершенно иному роду близости. За эти дни они провели времени в разговорах больше, чем раньше за многие месяцы. Они наслаждались привычным уютом в компании друг друга, который когда-то так ценили, но теперь к нему добавились долгие, неспешные поцелуи и осторожные, настойчивые движения бедер. Они приближались к разрядке медленно, в потоке непрерывно нарастающего напряжения, слившись друг с другом, пока рука Шерлока вела их к финалу под аккомпанемент непристойных и жарких фраз, слетавших с языка Джона.
Пальцы Джона скользнули по шее, гладя вдоль самой границы кожи и шелкового ворота халата и заставляя отвлечься от воспоминаний. Прикосновение было завораживающим, и Шерлок, не думая, подался ему навстречу. Первые несколько дней он удивлялся каждой ласке, сомневаясь в ее цели. Теперь же у него выработалось нечто вроде условного рефлекса, проявлявшегося в ощущении одновременно защищенности и возбуждения. Джон не скрывал свои чувства к нему, не заигрывал, как предыдущие партнеры, когда любой жест мог оказаться обманчивым и неверно истолкованным. Он открывался полностью, и под напором этой откровенности стены, что выстроил вокруг себя Шерлок, пали одна за другой.
Все это было непросто. Поцелуи не способны стереть из реальности их прошлые поступки, но возросшая ценность того, что они рисковали теперь потерять, заставляла лишь прикладывать больше усилий в стремлении все исправить. Возможно, стороннему наблюдателю их решение могло показаться нелогичным и обреченным на провал, но пока что у них все получалось. И даже когда слова ранили, прикосновение сглаживало остроту и усмиряло раздражение. У них появился новый способ общения, и с каждым днем Шерлок все лучше осваивал этот особенный, действующий лишь между ними двумя язык.
С негромким довольным вздохом он поднял голову и посмотрел на Джона, быстро считывая все произошедшее за несколько часов, что тот провел вне стен Бейкер-стрит.
— Если бы не твой визит к врачу, я бы вообще не стал подниматься с кровати. — Он осторожно постучал по гипсу, скользнув взглядом по веселым пожеланиям от сотрудников Ярда и Молли, покрывавшим внешнюю сторону. Внутренняя сторона была исписана торопливым почерком самого Шерлока: странный набор наползавших друг на друга химических формул, заметок и телефонных номеров. — Как все прошло?
Джон издал невнятный звук, явно считая более увлекательной возможность запустить пальцы в волосы Шерлока, чем отчитываться о своем походе в поликлинику.
— Нормально. Я пытался убедить их снять гипс или хотя бы заменить его чем-нибудь полегче.
— Но они с тобой не согласились? — На обращенном к нему лице промелькнуло недовольство. Исцеление было медленным и причиняло множество неудобств, и Джон регулярно бурчал по этому поводу. Все же высказывание, что врачи — наихудшие пациенты, не преувеличение.
— Оно и к лучшему. Так, по крайней мере, можно не волноваться, что ты повредишь заживающую кость, совершая какие-нибудь резкие движения.
— Когда помогаю тебе в расследованиях?
Шерлок встретился с Джоном взглядом, сосредоточив на нем все свое внимание, и поднял бровь.
— Я не совсем это имел в виду.
В ответ на его неуклюжий намек зрачки Джона расширились, а лежащая на шее Шерлока рука вздрогнула.
— Вот как? — Хрипло спросил он, провел языком по губам и улыбнулся, отчего вокруг вспыхнувших вожделением глаз собрались морщинки. — Может быть, продемонстрируешь?
Повторного приглашения не требовалось. Джон сейчас оказался выше него, сидящего на стуле, и Шерлок потянулся вверх, а тот склонился ему навстречу. Забавно, какое сильное влияние на его восприятие оказывало нечто столь незатейливое и простое. Джон, с оружием или нет — неважно, всегда давал ему ощущение безопасности, но в таком положении Шерлок чувствовал себя одновременно беззащитным и бесконечно желанным. Совершенно непривычные эмоции, и он наслаждался ими, полностью отдаваясь страсти.
Джон целовал его так, словно это — единственное, что имело значение. Поцелуй мог быть глубоким или же легким, невинным или жадным, полным обещания, но каждый из них Джон превращал в акт поклонения его губам. Теплая ладонь легла на щеку, и Шерлок вздрогнул. Жар растекся внутри, пальцы босых ног поджались, он вцепился в свитер Джона и осторожно куснул его нижнюю губу, дразня и приглашая.
Все мысли разбежались, изгнанные движениями уверенного языка. Шерлок уже хорошо научился различать нюансы, таящиеся в даримых ему поцелуях, и прекрасно понимал, что сейчас речь идет не о простом «я соскучился», а о прелюдии к чему-то большему, жадному, требовательному, и тонкий хлопок пижамы не мог скрыть реакцию его собственного тела.
К моменту, когда Джон отстранился, давая ему возможность отдышаться, Шерлок был болезненно возбужден, лицо раскраснелось, а в голове не осталось места ни для чего, кроме Джона. Подобная ясность сознания ошеломляла. Редко когда приходилось ему погрузиться в аналогичное состояние без помощи фармацевтических препаратов, и в глубине души он испытывал благодарность, что объект зависимости отвечает ему с такой готовностью. Джон в буквальном смысле расцветал, оказываясь в фокусе его внимания, и с улыбкой, в которой странным образом сочетались дерзость и застенчивость, он потянул Шерлока, заставляя подняться на ноги.
— Мне нравится, когда ты на меня смотришь вот так, — прошептал Джон, ведя большим пальцем по его припухшей нижней губе.
— Как? — только и смог произнести Шерлок, делая шаг в направлении спальни, и усмехнулся, когда Джон сразу последовал за ним, не желая терять телесный контакт. Схватив лацканы шелкового халата, Джон потянул его с плеч и раздраженно заворчал, когда ткань застряла на сгибах локтей.
— Словно я самое лучшее расследование, что когда-либо выпадало на твою долю, и в которое тебе не терпится поскорее углубиться.
Слова эти были недалеки от правды. Никогда в жизни с Шерлоком не происходило ничего подобного в привязке к другому человеку. Обычно его восторг и возбуждение носили скорее интеллектуальный характер, он находил удовлетворение в решении встретившихся на пути головоломок. Но испытывать те же ощущения как проявление физиологии ему доводилось крайне редко. Они звенели в крови и растекались по мышцам жидким воском, заставляя руки подрагивать, пока он стягивал с Джона влажную куртку.
Гипс не позволил той соскользнуть на пол, но несколько мгновений спустя она все-таки оказалась на ковре. Вскоре рядом с ней очутились ботинки, которые Джон благодаря слабо завязанным шнуркам снял, не нагибаясь, лишь наступив на пятки. Однако на нем по-прежнему было возмутительно много одежды, особенно с учетом его привычки утепляться в несколько слоев. Манжет старого, видавшего виды свитера был распорот, чтобы снимать его без проблем с поврежденной руки, свободные нитки кое-как связаны между собой. Все равно раздеть Джона было не так-то просто и требовало внимания; Шерлок издал недовольное рычание, а Джон только рассмеялся в ответ, неловко пытаясь помочь ему с этой задачей.
Вскоре свитер и рубашка присоединились к куртке, и пальцы Шерлока немедленно скользнули под футболку, скользя по мягким бокам и прослеживая твердые дуги ребер. Последние несколько недель он изо дня в день наблюдал, как менялась, заживая, эта плоть, как кровоподтеки превращались из черных и фиолетовых в зеленовато-желтые, прежде чем исчезнуть совсем, как покрывались корками и затягивались удерживаемые швами порезы и раны, оставляя после себя новую, розовую кожу. Он знал каждый сантиметр этого тела, посвятив его изучению долгие часы, и все же рад был снова и снова возвращаться к своему исследованию, с каждым прикосновением повторно запечатлевая в памяти каждую черточку.
Дверь в спальню, открытая локтем Шерлока, грохотом врезалась в стену, и тут же снова захлопнулась от удара ноги Джона. В комнате царил уютный полумрак. Тусклый свет пасмурного дня просачивался внутрь сквозь небольшую щель между портьерами и падал на разобранную кровать, превращая громоздящиеся одеяла и простыни в подобие горных хребтов.
Как ни велико было искушение просто толкнуть Джона на ждущий их матрас, осторожность перевесила. Возможно, тот и шел на поправку семимильными шагами, но до полного выздоровления ему пока далеко. Любые ограничения их физической активности по-прежнему зависели от Джона, хотя, если судить по бушевавшему в синих глазах огню, сейчас ему не было никакого дела до пострадавших костей и болезненных мест на теле.
Это жадное нетерпение поколебало выдержку Шерлока, создавая впечатление, что удерживаемое ранее в узде теперь можно выпустить на свободу. Прикосновения Джона были уверенными и знающими, и он с намеком потянул вверх его тонкую футболку.
Прохладный воздух коснулся обнаженной груди, соски моментально затвердели, а Джон прихватил зубами ключицу, шепча восхитительные непристойности. Действия его были абсолютно непредсказуемы, словно он выбирал их бессистемно, случайным образом из доступного ему обширного арсенала, и даже теперь, недели спустя, Шерлок был не в состоянии предугадать его следующий шаг. Как следствие, любая попытка сконцентрироваться тут же разлеталась под натиском ощущений, способность к логическому мышлению полностью покидала разум, и он мог лишь беспомощно цепляться за одежду Джона, а вожделение превращалось в простую потребность поскорее почувствовать прижавшееся к нему обнаженное тело.
— Ложись, — сказал Шерлок, отмахиваясь от мысли, что позвучавшее слово больше походило на мольбу, чем на приказ, — и сними уже с себя все, наконец.
— Раскомандовался, — ласково проворчал Джон, осторожно опускаясь на кровать. На мгновение на лице его появилось и тут же исчезло болезненное выражение, и он потянул Шерлока, заставляя лечь рядом.
Шерлок предпочел бы другую позу: оказаться сверху, полностью накрывая Джона собой, или же быть прижатым к матрасу навалившимся крепко сбитым телом, но им все еще приходилось держать в уме не до конца зажившие ребра. В итоге он сосредоточился на устранении раздражающего препятствия в виде носков и джинсов Джона, пока тот неуклюже стягивал футболку, бормоча ругательства по поводу гипса.
— Жду — не дождусь, когда избавлюсь от него к чертовой матери, — буркнул он. — Надоело уже.
— Еще несколько недель, — ответил Шерлок. — К тому же лично я доволен, что могу как следует изучить, что и как тебе нравится, — он провел пальцем по животу Джона, наблюдая, как по коже бегут мурашки и как подрагивают мышцы по мере его продвижения вниз. — Потому что пока ты сам ограничен в движениях, твое внимание волей-неволей целиком и полностью сосредоточено на моих действиях.
С губ Джона сорвался хриплый стон, когда Шерлок поверх белья обхватил ладонью его член, словно взвешивая в руке уже так хорошо знакомую ему плоть. Если между ними и существовало какое-то неравенство в постели, заключалось оно в том, что Шерлок мог свободно исследовать тело Джона, лишенного возможности отвечать ему тем же. Тот просто был не в состоянии проделать с Шерлоком все, что ему хотелось, и пока он в предвкушении ожидал заветного дня своего окончательного исцеления, Шерлок пользовался шансом и наслаждался своей временной единоличной властью.
Он провел носом по изгибу шеи, вдыхая аромат мыла, дождя и особенный, свойственный лишь Джону запах, напоминавший о пряностях и нагретой земле. Язык скользнул по коже в стремлении почувствовать вкус, а следом на том же месте осторожно сомкнулись зубы, не настолько сильно, чтобы оставить след, но достаточно, чтобы заставить задрожать от осознания такой вероятности.
Джон оказался на удивление гибок в своих предпочтениях и с охотой шел на эксперименты — в определенных рамках, разумеется. И только идиот не заметил бы, что в основе его желания лежало стремление безраздельно владеть Шерлоком и готовность посвятить ему себя целиком. Джон получал истинное удовольствие, утверждая свое право, будь то путем оставления физических следов в виде засосов или же чего-то более эфемерного вроде нежного поцелуя. Но когда он замечал в Шерлоке те же порывы, Джон полностью переставал сдерживаться, всеми возможными звуками выражая свое одобрение, словно потребность Шерлока полностью и единолично обладать им была для него не менее важна, чем его собственная.
Почувствовав пальцы в своих волосах, Шерлок откинул голову, подставляя шею, и застонал, когда Джон провел по ней языком, а потом втянул нежную кожу. Наслаждение почти граничило с болью, дразня и угрожая, но так и не пересекая эту черту.
Шерлок резко вдохнул и замер под наплывом ощущений, руки машинально сжались на плечах Джона, прежде чем он заставил их расслабиться и жадно заскользил ладонями по перекатывающимся мышцам. Оставленный Афганистаном шрам напоминал воронку, и он очертил пальцем его края, зная, что поврежденные нервные окончания не почувствуют ласки, но Джону все равно будет приятно проявление внимания и уважения к ранению, в корне изменившему его жизнь.
Джон тем временем с довольным урчанием облизывал оставленный им на шее след, и Шерлок полушутливо возмутился.
— Ты обещал, что синяки всегда будут скрыты воротником, — напомнил он, но в голосе его в итоге звучало лишь возбуждение.
— Я солгал, — ответил Джон и рассмеялся, заметив укор в направленном на него взгляде. Смех перешел в глубокий стон, когда Шерлок решил отплатить ему тем же, проведя зубами по кадыку. И как свидетельство взаимного доверия, что удалось им восстановить за последние недели, Джон, дрожа, лишь выше поднял подбородок, а Шерлок принялся исследовать губами шею и ключицы, наслаждаясь отзывчивостью распростертого под ним тела.
Мелькнула мысль, а вел ли Джон себя так же со своими предыдущими любовниками, но Шерлок торопливо загнал ее поглубже, почувствовав, как внутри заворочалась ревность. Главное, что сейчас Джон с ним, с одинаковым пылом отдается его ласкам и возвращает их. Его отчаянное желание прикоснуться было очевидно в бессознательных, резко обрываемых движениях, когда боль заставляла остановиться на полпути.
—Спокойнее, — настойчиво прошептал Шерлок, уткнувшись носом в грудную клетку и вслушиваясь в торопливый стук сердца. — Если будешь так дергаться, то сам себе навредишь, и я все это прекращу.
Джон поднял голову, на затуманенном страстью лице читалось что-то близкое к ужасу.
— Ты не посмеешь.
Вместо ответа он взял Джона за запястье и опустил его руку себе на голову. Пальцы тут же инстинктивно сжались в волосах — не больно, но все же достаточно ощутимо.
— Как только ты окончательно поправишься, сможешь проделать со мной все, что пожелаешь, — пообещал он, глядя, как от подобной перспективы меняется выражение синих глаз. — А сейчас тебе нужно просто сказать, что ты хочешь.
Джон издал невнятный сдавленный звук и беззастенчиво подтолкнул его затылок вниз. Шерлок, однако, не спешил, покрывая поцелуями грудь и живот, прежде чем зарыться носом в дорожку светло-золотистых волос, уходившую под резинку боксеров.
— Это было очевидно. — Он обдал жарким дыханием пока еще скрытый тонкой тканью член, наслаждаясь ответным стоном. И хотя сегодня «медленно и не спеша» отнюдь не входило в его намерения, искушение заставить Джона потрудиться ради получения желаемого, если не действиями, то хотя бы словами, было слишком велико. — Ты имеешь ввиду здесь? — поинтересовался он и провел языком по выступающей тазобедренной кости, а потом устроился между ног Джона и принялся покусывать кожу, перемещаясь в направлении пупка. — Или вот тут?
— Шерлок… — прорычал Джон, хотя невольная улыбка лишила его голос всякой угрозы. — Клянусь, как только поправлюсь, ты у меня будешь умолять о пощаде.
— Ловлю на слове, — и он опустил голову, ведя губами по выпирающей под хлопком плоти. Джон поперхнулся одобрительным возгласом, от которого у Шерлока по телу побежали мурашки, и он сам тихо застонал, очерчивая пальцем границы ткани и заставляя подрагивать мышцы Джона.
Одним движением он стянул мешающее белье и отшвырнул его прочь. Потемневший, налитый кровью член качнулся, и Шерлок ощутил всплеск вожделения при виде этой картины. Джона никак нельзя было назвать красавцем в традиционном смысле этого слова, но каждый раз, когда Шерлок видел его вот таким, обнаженным и вызывающим, несмотря на кажущуюся уязвимость своего положения, рот его наполнялся слюной.
Теплая ладонь легла на плечо, гладя по шее и зарываясь в волосы, и Шерлок устремил все свое внимание на сосредоточение желания своего партнера. Язык его смело прогулялся от основания до головки, а рука плавно скользнула по складке, где нога соединяется с телом, пока яички Джона, мягкие и тяжелые, не оказались в его ладони, а большой палец — крепко прижат к натянутой коже прямо под ними.
Бросив взгляд вверх, он увидел, что Джон крепко зажмурил глаза, а с приоткрытых губ срывается неровное дыхание, заставлявшее вибрировать мышцы пресса. Пальцы закованной в гипс руки стискивали простыню, пока он полностью растворялся в умелых и знающих ласках Шерлока, намеренно легких, скорее мучительных, чем несущих удовлетворение — редкие жадные поцелуи вдоль ствола были обещанием, но не давали разрядки. Спустя несколько минут к прерывистым вдохам добавились хриплые ругательства, перемежающиеся с невнятными звуками, требующими большего.
Шерлок только рад был подчиниться.
Положив руку Джону на живот, второй он обхватил основание члена и быстро сомкнул губы вокруг головки, ощущая горьковато-соленый вкус. Не самая приятная на свете вещь, но реакция на его действия полностью это искупала: бедра моментально дернулись вверх, удерживаемые на кровати лишь усилиями Шерлока. Если резкое движение и отозвалось болью в поврежденных ребрах, то не настолько сильно, чтобы вырвать Джона из плена происходящего, и слова его сменились стонами, которыми Шерлок умело дирижировал, втягивая щеки или орудуя языком.
Прикосновение ладони к затылку оставалась таким же нежным, противореча жадным инстинктивным толчкам распростертого под ним тела. И Шерлок пытался отблагодарить Джона всеми доступными способами, стискивая и поглаживая в такт, заставляя того вскрикивать и шире раздвигать ноги в беззастенчивом предложении.
— О Господи! Это…
— Хорошо? — поинтересовался Шерлок.
Лишившись ласкающего его рта, Джон издал жалобный звук и выдохнул скорее просяще, чем недовольно:
— Нечестно. То, что ты со мной делаешь…
Шерлок ухмыльнулся, подсунул обе руки ему под бедра и слегка приподнял, внимательно следя за лицом на случай проявления малейших признаков дискомфорта. Губы и язык его скользнули по промежности и, сминая и раздвигая ягодицы, он принялся целовать и вылизывать крепко сжатое мускульное кольцо. Раздавшийся в ответ одобрительный стон — все, что требовалось ему для вдохновения, и он полностью отдался своей задаче, даже не замечая, что Джон подпирает спину здоровой рукой в стремлении дать пальцам Шерлока больше пространства для маневра.
Его собственный оставшийся без внимания член оказался прижат к матрасу, и он принялся тереться в попытке хоть немного снять напряжение. Но это слабо помогало: прерывистое дыхание Джона, его стоны и проклятия отнюдь не способствовали сохранению самообладания, и Шерлок отстранился и уткнулся лицом во внутреннюю поверхность бедра, пытаясь отдышаться, а потом принялся осыпать поцелуями покрытую мягкими волосками кожу.
Сдавленный, почти болезненный звук заставил поднять голову, и он увидел, как Джон стискивает основание члена. Щеки его раскраснелись, глаза блестели, он хватал ртом воздух, с трудом пытаясь взять под контроль свое тело. Несколько секунд спустя он разжал пальцы, на ощупь нашел на прикроватной тумбочке тюбик со смазкой и, не глядя, сунул его Шерлоку.
— Пожалуйста, — умоляюще выдохнул он, закидывая одну ногу Шерлоку на спину и прижимая его к себе. — Я хочу… как положено.
Шерлок склонил голову, пытаясь собраться с мыслями вопреки затопившему разум желанию. Так далеко они еще не заходили, но Джон, опершись на локоть, смотрел на него одурманенным, словно полупьяным взглядом.
— Но твои ребра…
— Выдержат. Черт возьми, не переломлюсь я под тобой, — скрипнул зубами Джон и тут же задохнулся, когда палец Шерлока обвел головку. — Обещаю тебе, что скажу, если станет больно, клянусь, но… — он замолчал, не в силах продолжать, и толкнулся вперед, позволяя говорить за себя своему телу, чуть ли не вибрировавшему от вожделения.
Сглотнув, Шерлок на мгновение задумался, как лучше осуществить желаемое. Он не знал наверняка, имелся ли у Джона подобный опыт, но даже если и так, то с его последнего раза однозначно прошло уже немало времени. Проще было бы, если бы Джон перевернулся на живот, но гипс на руке все осложнял. К тому же ему необходимо видеть лицо Джона, чтобы заметить малейшие признаки дискомфорта, которые иначе тот с охотой постарается скрыть.
— Приподнимись, — хрипло скомандовал он, убирая ногу Джона со своей спины и потянувшись за подушкой. Но прежде чем он успел ее схватить, ладонь Джона легла на его член, потирая сквозь пижамные штаны как раз в том месте, где ткань стала влажной от предэякулята. Огонь, мгновенно вспыхнувший в лишенной до этого внимания плоти, пронесся по нервам, и Шерлок выгнул спину, толкаясь навстречу долгожданному прикосновению.
С губ сорвался всхлип, он опустил голову, закрывая глаза и прижимаясь лбом ко лбу Джона, а секунду спустя растворился в поцелуе, зачарованный магией двигавшихся в унисон руки и губ, пока любая способность связно мыслить таяла, затягиваемая туманом желания. Он почувствовал, как Джон стянул ниже его пижаму, высвобождая член, и принялся мучительно медленно поглаживать.
— Тебе… лучше… остановиться, — произнес Шерлок и моргнул от изумления, насколько бессвязно прозвучали его слова. — Если не хочешь, чтобы все закончилось, еще не начавшись.
Джон оттолкнул его с распутной ухмылкой и приказал:
— Тогда принимайся за дело, — позволяя подпихнуть под себя подушку и наблюдая, как он избавляется от последнего разделяющего их предмета одежды. Шерлок никогда не стеснялся собственного тела, но в том, с каким восхищением Джон смотрел на него, было что-то смущающее, и он покраснел, а потом открыл тюбик со смазкой.
Эрекция Джона успела слегка ослабнуть, но он моментально отреагировал на действия Шерлока, с шипением втянув в себя воздух от ощущения прохладного геля, впрочем, быстро согревшегося и позволившего руке гладко скользнуть между ног. Целуя поочередно то одну, то другую подвздошную кость, Шерлок принялся пальцем очерчивать крепко сжатый анус, прежде чем осторожно проникнуть внутрь.
По крайней мере, на данном этапе для них не было ничего нового. Они провели уже немало восхитительных часов во взаимном изучении интимных мест, а значит, ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить простату Джона и едва уловимо провести сначала вдоль ее контуров, прислушиваясь к резкому вдоху, а потом по центру. Джон был весьма чувствителен, гораздо сильнее, чем Шерлок, и предпочитал самые легкие прикосновения. Было в этом нечто, напоминающее попытки извлечь требуемое звучание из скрипичной струны, и необходимая для выполнения подобной задачи концентрация заставила Шерлока сфокусироваться на партнере, забыв о собственном болезненно пульсирующем члене.
Он словно играл симфонию — симфонию Джона — все еще новичок, но с каждым разом исполнение становилось все лучше и лучше. Подушечка большого пальца обводила кольцо растянутого вокруг его костяшек сфинктера, пока он шептал что-то ободряющее: несвязная, жаркая, полная вожделения чушь. Так легко было полностью потерять себя в распростертом под ним теле, в жадных прикосновениях настойчивых рук и потоке счастливых ругательств, но Шерлок твердо двигался к своей цели, добавив спустя некоторое время еще один искусный палец, а потом и третий.
Легкий изгиб сустава, и член Джона жадно дернулся, а в последовавших хриплых словах звучала настойчивость.
— Сейчас. Немедленно. Ну же, Шерлок, не тяни.
— И кто теперь «раскомандовался?» — со смешком ответил Шерлок и осторожно извлек пальцы, вытер излишки смазки о простыню, взял с прикроватной тумбочки небольшую блестящую упаковку, разорвал ее и аккуратно надел презерватив. С усилием заставив себя немного сосредоточиться, он внимательно всмотрелся в лицо Джона, ища признаки болезненных ощущений, но написанная там мучительная гримаса явно была вызвана задержкой отчаянно необходимой разрядки, и он с облегчением выдохнул, направляя член внутрь.
Джон откинулся, выгибая шею, и с губ его сорвался длинный стон. Пальцы впились в ногу чуть повыше согнутого колена с такой силой, что наверняка останутся синяки, и Шерлок мысленно уцепился за эту боль, ища любой способ не дать себе окончательно потерять голову в удовольствии от обхватившего его сладостного давления.
К моменту, когда он полностью погрузился в жаркую тесноту, они оба задыхались, на лбу и груди Шерлока выступили капельки пота, а Джон беспрерывно проводил языком по губам, словно боролся с искушением слизать соленую влагу. В итоге он положил пальцы как раз над его сердцем и, заставляя мурашки бежать по коже, повел пять дорожек вниз, туда, где они соединялись в одно целое.
— Ты как? — сдавленно поинтересовался Шерлок, и выдохнул со смешком, когда Джон отчаянно закивал.
— Начинай двигаться.
— Сейчас… дай мне несколько секунд.
Ответный смешок Джона был полон самодовольства и страсти, но сил терпеть у него, очевидно, не осталось. Прежде чем Шерлок успел перевести дыхание, Джон дернул бедрами, заставляя с утроенной силой вспыхнуть пламя внизу живота. Шерлок немедленно прижал его рукой к постели, а тот, с вызовом глядя на него, напоказ провел ладонью по собственному члену.
Что ж, если это то, чего он хочет…
Шерлок медленно подался назад, наблюдая, как дрожат светлые ресницы и как ходит по шее кадык, а потом, чуть сменив угол, толкнулся вперед, стараясь полностью сконцентрироваться на траектории своего движения, пока, наконец, не коснулся искомого места.
— Черт! — выдохнул Джон; любая стеснительность исчезла с его лица, он полностью отдался на милость ощущений, что будил в нем Шерлок. Но, даже находясь снизу, Джон отнюдь не был пассивной стороной: мускулы напряглись, спина выгнулась, заставляя Шерлока скользнуть глубже. С каждым усилием бедер Джон направлял его именно туда, куда хотел, даря так же много, как и получая взамен.
Через несколько минут они нашли подходящий ритм, полный стонов и вздохов, принимая и отдавая. Шерлоку хотелось двигаться быстрее, сильнее, но из боязни навредить заживающим травмам он довольствовался небольшими толчками, гладя живот Джона и гордо торчащий член.
Он прикусил губу, когда пальцы легли поверх его собственных, вновь ведя сквозь все те уловки, которым Шерлок научился за последние недели. Он и сам знал, как еще сильнее разжечь испытываемое Джоном желание, что именно заставит его мошонку поджаться, а член пульсировать, но переплетение пальцев придавало всему дополнительную интимность, напоминая, что они вместе движутся к разрядке, и это «вместе» лишь подчеркивалось тем, как жадно сжималось тело Джона вокруг него.
Прикосновение к простате в сочетании со скользнувшим по головке пальцем заставило его стиснуть Шерлока особенно сильно, и со сдавленным выдохом он быстрее задвигал рукой. Шерлок неохотно убрал ладонь, наблюдая, как Джон в своем темпе ведет себя к пику наслаждения, и сосредоточился на собственном ритме, толкаясь вперед лишь за тем, чтобы мгновение спустя отстраниться и снова все повторить. Нежность и осторожность постепенно таяли под напором нарастающего внутри электрического шторма, закручивающегося в тугую воронку, и покалыванием разбегавшегося по телу.
Смутно, как во сне он слышал, как матерится достигший оргазма Джон, как движения его руки становятся влажными и пошло чавкающим, и ощутил, как сжимаются мышцы вокруг его члена, но ничего из этого не удержалось в сознании. Он оказался полностью поглощен накрывающей его эйфорией, желанием проникнуть дальше и глубже. Крепко стиснув бедра Джона, ослепший и оглохший для всего вокруг, Шерлок отбросил остатки самоконтроля.
Мозг затопил белый шум, из легких как будто исчез воздух. Каждое движение посылало по нервам искры, от которых где-то внутри взрывались фейерверки, заставляя балансировать на грани блаженства и агонии. Разум отключился под обрушившимся шквалом разрядки. Ему казалось, что он, вибрируя всем телом, летит на гребне гигантской волны, пока, наконец, реальность постепенно не начала вновь проникать в его сознание.
Плечи поникли, голова молитвенно склонилась на взмокшее, подрагивающее тело под ним. Мышцы ног свело, колени затекли, но, игнорируя собственный дискомфорт, Шерлок разжал судорожно стиснутые пальцы и, испытывая странную гордость, провел по лужицам спермы на животе Джона и остановился над бешено стучащим сердцем.
— Ты в порядке? — хрипло спросил он и откашлялся в попытке прочистить горло.
Джон, дышавший так, словно только что пробежал стометровку, приоткрыл один глаз, и губы его расплылись в ухмылке.
— Разумеется, — ответил он и притянул Шерлока для поцелуя, наплевав на неудобное положение. Рука его ласково и успокаивающе заскользила по плечам и спине. Спустя несколько мгновений Джон обхватил ладонью его лицо и отстранился.
— А ты?
Шерлок усмехнулся, слабо кивнул, осторожно извлек член и выкинул снятый презерватив в корзину. Казавшиеся резиновыми, налитые тяжестью конечности категорически отказывались подчиняться, и он с довольным стоном рухнул на кровать рядом с Джоном. Хотелось свернуться клубком, закрыть глаза и наслаждаться покоем, но он все же заставил себя вытащить пару салфеток из коробки на тумбочке.
— Я не ожидал, что ты этого захочешь, — признался он, отбрасывая руку Джона с тем, чтобы вытереть его самому.
— Чтобы ты меня трахнул? — уточнил тот, и хриплость в голосе добавила непристойности пошлому словечку. Он захихикал, когда Шерлок провел по щекотному местечку, а тот выкинул использованные салфетки и упал на подушки. — Я думал, мы давно уже установили, что я очень даже хочу всего, что ты можешь предложить.
Шерлок хмыкнул в знак согласия, распутал сбившуюся простыню, укрыл их и прижался губами к виску Джона.
— И ты знаешь, что это полностью взаимно.
— Отлично. Поверь, я собираюсь воспользоваться этим знанием в самое ближайшее время. — Пальцы его сомкнулись на запястье, убирая руку Шерлока от поврежденных ребер. — Перестань волноваться, — настойчиво произнес Джон. — Возможно, они напомнят о себе, как только закончится действие эндорфинов, но оно того стоило.
Шерлок со вздохом обхватил его за талию и притянул к себе, прижимаясь всем телом и переплетая ноги.
— Спасибо, — прошептал он и улыбнулся, чувствуя на ключицах теплое дыхание, когда Джон устроил голову у него под подбородком.
— За что? Секс? Это я должен тебя благодарить. Ты выполнил почти всю работу.
Шерлок втянул носом запах семени и пота, мыла и знакомого шампуня. Этот аромат был словно якорь, удерживавший его здесь и сейчас, в их общей постели, в объятиях Джона, и каждый раз заставлявший вновь осознавать, как много он чуть было не потерял, и ценность того, что в итоге получил. Несмотря на боль, что им обоим довелось испытать, пытку разлуки и полное гнева мучительное воссоединение, они пришли к самому лучшему из возможных итогов.
Улыбнувшись, он помотал головой и прошептал, уткнувшись в волосы Джона.
— За все.
Тот лишь крепче притянул его к себе, гладя по бедру, словно стремясь показать, насколько Шерлок ему ценен и важен. Повисла тишина, наполненная шелестом их дыхания и отдаленным гулом города, но в этой умиротворенности таилась задумчивость. Шерлоку казалось, что он слышит, как движутся мысли Джона, вспоминающего обо всех взлетах и падениях, хорошем и плохом, что привело их к этой точке.
Теплые губы крепко прижались к впадинке на шее, там, где бился пульс, лучше всяких слов выражая принятие и признательность. Джон раскрывал свое сердце в поцелуе, и в прозвучавших следом словах было обещание вечности.
— Всегда пожалуйста, Шерлок.для обзоров